Инвектива (от лат. invectiva; invehor — бросаюсь, нападаю), или оскорбление, проявляется на разных языковых уровнях в виде обсценной (матерной) или сниженной лексики (тварь, скотина и пр.), фразеологии, интонаций, семантико-синтаксических моделей (разные там Шевцовы). Все их многообразие крайне сложно перевести в юридическую форму, придать статус правового термина, поскольку речь идет о живом бытовании языка.

В правовых актах понятия «оскорбление», «клевета» и т. п. во всей возможной полноте не определены. В соответствии со ст. 5.61 КоАП РФ оскорблением признается «унижение чести и достоинства лица, выраженное в неприличной форме». Таким образом, инвективное высказывание с точки зрения юриспруденции — это негативная информация, направленная на унижение и выраженная в неприличной форме. При этом трудно определить границы, в которых слово может быть названо неприличным, или бранным, или оскорбительным, и когда именно оно перестает быть таковым. Этот вопрос может быть разрешен в ходе лингвистической экспертизы.

Например, важный для юридической практики термин «бранное слово» отсутствует в специализированных лингвистических словарях, и даже если используется помета «бранное», все равно нигде не дано ее точное определение. Большинство терминов, используемых в юридической практике, не закреплены законодательно, и поэтому используются в документах как слова обиходного языка. В отличие от термина, слово естественного языка изменчиво и обладает вариативным, гибким смысловым значением.

Труднее всего в лингвистической экспертизе квалифицировать неявные, скрытые оскорбления, инвективы, выраженные с помощью намеков, аллюзий, эвфемизмов и п., а в живой речи — с помощью интонаций, которые практически невозможно сымитировать в письменной речи, поскольку они носят субъективный, сиюминутный характер. Лингвист-эксперт вынужден ограничиваться решением вопроса о том, насколько способно нанести моральный вред слово или выражение, без учета сверхъязыковых аспектов речевой деятельности.

Для того чтобы частично решить возникающее противоречие, в вводной части лингвистической экспертизы эксперт заявляет ряд специальных понятий, которыми будет руководствоваться в практической части своей работы. Он подбирает термины в соответствии с теми вопросами, которые ему предстоит решить, однако, будучи ограничен рамками лингвистического подхода, он квалифицирует факты инвективы, основываясь на своей интуиции и профессиональном опыте. Используя некое понятие в экспертизе, лингвист максимально упрощает его значение, избавляет от вариативности, превращая живое, обиходное слово в схематическое, искусственное образование, некую условную модель.

Придание слову статуса юридического термина затруднено еще и тем, что юридический язык в определенном смысле связан с сиюминутной реальностью, и его прочтение поддерживается господствующей идеологией и властью. Так, например, юридическая риторика сталинских времен во многом отличается от современной, одни и те же слова в разные периоды интерпретируются юристами по-разному. Поэтому в целом правила юридической риторики опираются на современную социальную и языковую реальность и диктуются существующей властью.

В лингвистической экспертизе превалирует официальный подход и в отношении к лингвистическим источникам. Лингвист-эксперт выбирает для подтверждения своей точки зрения такие источники, которые имеют статус рекомендованных или утвержденных Министерством образования, то есть академических словарей, энциклопедий и т. п. Существует немало научной лингвистической литературы, в которой тем или иным образом разрешаются поставленные в экспертизе вопросы, но научные дискуссии не имеют официального статуса, их значимость зависит лишь от авторитета ученого, предлагающего свою точку зрения. Несмотря на то что использование таких источников придает полноту лингвистической экспертизе, но они для судебных органов являются недостаточно убедительными, по сравнению с легитимными источниками. При этом все термины, используемые в исследовании, должны точно и ясно отвечать на поставленный вопрос и приводить суд к разрешению иска.

Глубинное противоречие между лингвистическим и правовым подходом к инвективному слову проявляется тем сильнее, чем глубже и серьезнее проведенный лингвистический анализ. Лингвистический подход предполагает многостороннее освещение проблемы, разные трактовки, а юридический подход требует однозначного толкования. И лингвистическая экспертиза — это всегда компромисс, поиск золотой середины.